Антон Усов: В Украине достаточно много проектов в состоянии высокой готовности

25.01.2019

Каковы прогнозы ЕБРР относительно Украины, чего именно опасаются международные инвесторы, какие проекты интересны и будут финансироваться в 2019. Об этом и многом другом в эксклюзивном интервью Property Times рассказал старший советник ЕБРР по внешним связям в странах Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии Антон Усов.

— Как вы оцениваете 2018 год?

— В целом за год мы сделали около 540 млн евро. Конечно, может показаться на первый взгляд, что результат 2018 хуже прошлогоднего (около 700 млн евро), а в 2012-14 годах мы делали более миллиарда. Но сравнивать результаты работы с прошлыми годами в абсолютных величинах некорректно, есть причины субъективные и объективные, почему так произошло. Легче от этого инвестору? Не думаю.

Впрочем, еще весной было ясно, что каких-то чудес до выборов не будет. Да, какие-то проекты запускаются, в том числе государственные, но влияние предвыборной ситуации колоссальное. Это общемировая тенденция впрочем. Неопределенность удлиняет срок реализации проектов в госсекторе, но также сильно влияет и на частный бизнес.

Важное наблюдение: мы не видим массового желания иностранных инвесторов заходить на рынок. Это очень плохо, потому что компании, которые здесь уже работают, никуда не денутся, они принимают риски работы в нашей стране. А новым сложно привести аргументы, почему им должно быть интересно войти в Украину. Качественных изменений с точки зрения инвестора нет: не работает верховенство права, продолжается давление на бизнес, маски-шоу, выемка документов, жестких дисков, даже у компаний, которые являются нашими партнерами, и даже те, где мы акционеры.

Качественных изменений с точки зрения инвестора нет: не работает верховенство права, продолжается давление на бизнес, маски-шоу, выемка документов, жестких дисков, даже у компаний, которые являются нашими партнерами, и даже те, где мы акционеры.

— Расскажите о значимых проектах 2018 года.

— Самый большой проект этого года — подвижной состав Укрзализныци, наше кредитование 150 млн, столько же дает Европейский инвестиционный банк. Причем этот проект не под госгарантию, а под коммерческую. Очень актуальный проект, ведь износ подвижного состава огромный, по оценкам экспертов, около 70% требует замены в ближайшее время.

Важный проект подписали во Львове — полигон по твердым бытовым отходам, очень острая проблема, но мы же знаем, что у этого проекта не только экономическая составляющая. Этот проект как раз пример влияния различных ветвей власти, не всегда позитивного. К сожалению, большие инфраструктурные проекты очень часто становятся заложниками политических событий. Есть люди, находящиеся в оппозиции к местной власти. Поэтому критике подвергается и метро в Днепре и в Харькове, и троллейбусы в Кременчуге и. т.д.

Для реализации нормального муниципального проекта нам нужна спокойная обстановка, надо, чтобы команда, которая начинает, работала в течение всего проекта, что не будет никаких уголовных дел, скандалов и т.п.

— Какие сегменты в Украине наиболее активны?  

— Кроме инфраструктурных проектов, хорошая активность в сельском хозяйстве, финансовый сектор очень бодрый. Плюс есть программа содействия торговли, которая работает в любых условиях и стимулирует экспортные операции, каждый год этот сектор делает около ста миллионов.

Важный сегмент — возобновляемая энергетика. Закон о зеленых аукционах дает надежду, что нам не придется останавливать эту программу. Ведь зеленый тариф перестает работать в 2020 году, мы считаем, что именно аукционы станут тем инструментом, который позволит продолжать стимулировать отрасль.

Кстати, интерес к этой отрасли настолько высок, что даже после введения военного положения наши акционеры утвердили большой проект по возобновляемой энергетике на Азовском море (ветровые станции, норвежский инвестор, более 100 мвт).

Есть пласт проектов в городах по замене муниципального электротранспорта. В основном троллейбусы. К примеру, в случае Кременчуга, где город поделен на две части Днепром, по мосту нет технической возможности провести троллейбусы, они будут проезжать часть на автономном ходу. Это мы делаем в очень многих городах, подписаны договора, идут тендеры.

— В этом году рядом с вашим офисом были демонстрации, где протестующие требовали прекратить проекты с МХП.

— С Мироновским хлебопродуктом история давняя, она очень сложная, очень многослойная. Апеллируют к нам? Мы считаем, что с приходом ЕБРР компания стала лучше, чем была. Но если посмотреть исторически, МХП развивалась много лет, не пытаясь наладить диалог с территориальным образованиями, с местными жителями. Сейчас такая работа идет, но автоматически ситуация лучше не станет. У нас целый каталог проблем, ряд официальных обращений относительно МХП. Поэтому летом 2018 был запущен механизм обжалования проектов, где вообще независимый орган проводит внутренний аудит, смотрит на правомерность возможности работы нашей и МХП, не нарушая принципы ЕБРР.

— В других странах были подобные проблемы?

— Да, безусловно.

— Какие требования к соискателям?

— Компания должна провести аудит, мы хотим видеть финансовый отчет за какое-то количество времени, как правило, требуем за несколько лет. Хотим понимать структуру акционеров, как компания управляется, то есть отношения между миноритариями/мажоритариями, ведь в случае конфликта они могут привести к блокировке или дефолту проекта. Смотрим на происхождение капитала обязательно, репутационные риски. В Украине если человек работал или работает в органах власти — исполнительной или законодательной — мы стараемся такие проекты не поддерживать, потому что при смене власти, что в Украине бывает часто, проект из хорошего стремительно превращается в сомнительный.

В Украине если человек работал или работает в органах власти — исполнительной или законодательной — мы стараемся такие проекты не поддерживать, потому что при смене власти проект из хорошего стремительно превращается в сомнительный.

— Какой срок давности «чиновничьего» фактора?

— Несколько лет.

— Какие еще обязательные требования?

— Проекты проверяем с точки зрения экологии и природоохранного влияния. Также хотим видеть план развития компании на несколько лет: как именно намереваются решать проблемы, даже из тех, что не связаны с финансируемыми проектами.

— Много критикуют Прозорро, что количественный вопрос решили, а качественный пока нет.  

— Прозорро разрабатывался при непосредственном участии и финпомощи ЕБРР, поэтому мы об этом много знаем. Что касается требований к тендерам, то они закреплены законодательно, все, что финансирует ЕБРР, закупается по нашим правилам. Это открытый международный тендер.

Разберем на примере, как это работает. Итак, мы строим дорогу. Квалификация и предквалификация — международная компания должна демонстрировать умение решать и реализовывать такие проекты в схожих странах и экономических условиях. Она должна быть финансово состоятельна. Почему? Потому что, выиграв тендер, компания получает авансовые платежи, но преимущественно начинает осуществлять работы за свой счет, мы рассчитываемся с компанией поэтапно, по факту, и принимаем работы с помощью независимого инженера. Почему такая система работает лучше? Если компания нарушила что-то из проектного задания, то она будет исправлять это за свои деньги. Поэтому у компаний есть желание строить хорошо. В случае госзакупок в Украине ситуация часто выглядела так: компания выигрывает тендер, дальше средства из казначейства ей переводятся, а она начинает их осваивать.

Наша система основана на том, что победитель тендера финансово отвечает за сроки и качество проекта. Да, есть необходимые авансовые платежи, которые оговариваются, но в принципе мы платим по факту.

При каждом крупном проекте мы делаем группу управления, причем независимая инженерная компания выбирается через тендер. Качество проверяют еще и представители заказчика.  

Важный момент: например, заказчик проекта Укравтодор, деньги к нему не поступают, отношения строятся «ЕБРР — подрядчик», заказчик только принимает работу.

Идеальной схемы нет, но мы ее обкатали уже более 20 лет, и она сработала успешно в целом ряде крупных проектов как Бескидский туннель, Чернобыль, трасса Киев—Чоп и т.д.

— Каков Ваш прогноз на следующий год?

— Достаточно много проектов в состоянии высокой готовности. Крупный проект по возобновляемой энергетике будет подписан в первом квартале за 100 млн. Продолжаем сотрудничество с Кернелом, совет директоров рассматривает новый большой проект.

В принципе, в 2019 году можем достаточно много сделать. Вопрос снова в стабильности ситуации и трактовки наших лондонских коллег из департамента риска.

— Какие вопросы решают местные общины с вашей помощью?

— Мы работаем практически со всеми областями. Самое популярное транспорт — электро, прежде всего троллейбусы, очень большая программа, за относительно небольшие деньги можно заменить весь парк. Такой город как Одесса 8-10 млн — почти все троллейбусы. Как правило, все троллейбусные проекты сопровождаются внедрением электронного билета, это очень хорошо, ведь позволяет понять, сколько действительно заработали.

Вторая массовая программа — тепло в городах, центральное отопление.  Котельные на периферии работают на угле, мазуте, газу, это дорого. Мы предлагаем комбинированные решения. Это, по сути, изменение самой философии, вместо нескольких крупных ТЕЦ — новые локальные. Плюс обязательно индивидуальные теплопункты и замена всей инфраструктуры.

Но что мы видим до сих пор, и я не знаю, как с этим бороться, — оппозиция везде очень сильна, потому что есть масса фирм и фирмочек, подконтрольных локальным депутатам, которые тот же мазут и уголь поставляют. Вот и получается, что представителям местных властей эти изменения зачастую не нужны.

— Кто из городов активнее?

— Львов, Харьков, Житомир, Ивано-Франковск, Одесса — на самом деле очень много.  

— А Киев?

— Новых проектов пока нет.

— В каких сегментах экономики больше проектов?

— Альтернативная энергетика, сельское хозяйство, финансы и инфраструктура. Крупные проекты могут быть в энергетике, например, ЛЭПы, замена внешних сетей.

Появилось законодательство о концессии, поэтому есть реальная возможность вкладывать деньги в порты. У нас есть пару проектов, которые могут состояться в следующем году. Инфраструктура, терминалы.  Это очень важно, потому как Украина — крупный экспортер, терминалов нужно больше и более качественные, чем сейчас есть.

— А проекты концессионных дорог?

— По концессии больше интересуют порты, чем дороги. В Украине пока нет удачного концессионного проекта, именно поэтому все так тяжело движется, хотя нам предлагают посмотреть на проект концессионной дороги во Львовской области.

— Почему в вашем пакете так мало проектов по недвижимости?

— Очень слабо в Украине исторически развивается этот сегмент. За 25 лет мы сделали не более десяти проектов. У нас шикарный проект во Львове — Forum Lviv, его аккуратно вписали в зоне ЮНЕСКО, с «Аррикано» работаем по «Проспекту». Хотелось бы, чтобы таких проектов было больше, но в Украине у нас проектов вхождения в капитал очень мало, по сравнению с другими странами. В Украине — менее 10% от общего объема. Я давно на это смотрю и считаю, что это специфика сектора в конкретной стране. Украинский бизнес к такой форме работы не предрасположен. Феномен можно объяснить все тем же отсутствием верховенства права. Известны случаи, когда миноритарный акционер может мажоритарщику испортить жизнь, блокировать бизнес. Еще один фактор — некая инфантильность, запросов на миллион, но люди не хотят деньги вкладывать. Они приходят с «голой» идеей.

— Такое перспективное направление, как индпарки ЕБРР кредитует?

— В Беларуси мы делаем индпарк с китайцами, поддерживаем IT-парки, в Казахстане есть такие проекты. В Украине пока только присматриваемся. К примеру, у Хмельницкого есть интересные проекты.  

Беседовала Оксана Гришина